Но мвеллреты отличаются от других троллей не только внешне. Главная разница в том, что у мвеллретов развилось одно необычайное свойство: они научились менять форму тела. Конечно, не так, как это делают оборотни из сказок. Мвеллрет всегда оставался мвеллретом, но может по желанию укоротить или удлинить любую часть тела и преобразить себя так, чтобы наилучшим образом вписаться в то окружение, в котором в данный момент находится. Никто не знает, как они это делают. Впрочем, достаточно знать то, что мвеллреты умеют изменять свое тело, словно это не тело вовсе, а мягкая глина, и что, кроме мвеллретов, больше на это никто не способен.

Знают о них действительно мало. За пределами Восточной Земли многие вообще не слышали о мвеллретах. Жили они как отшельники, предпочитая держаться в своих темных прогнивших лесах, склизких болотах и неприступных горах — подальше от всех и вся. Во времена Круга в Параноре ни один мвеллрет не вышел из дебрей дальнего Анара. Ни один мвеллрет не принял участия в Битвах Народов. В общем, держались они особняком.

Но потом, уже после Великого Круга в Параноре — примерно тысячу лет назад, — мвеллреты почему-то решили оставить свои низины, вонючие топи и гнилые леса и перебраться поближе к Вороньему Срезу, в лесную страну на холмах. Ну а там испокон веков обитали гномы. Разрозненные племена, диковатые и суеверные. И понятно, что гномы испугались, столкнувшись с такими диковинными существами. Еще бы! Ведь мвеллреты могли менять свою форму и вроде бы повелевали стихиями с помощью темной магии, которая с приходом друидов вновь появилась в мире. А мвеллреты, разумеется, не преминули воспользоваться страхом гномов и подчинили себе племена Вороньего Среза. Вот так — постепенно — гномы и обратились в рабов.

Нет, поначалу, естественно, гномы сопротивлялись нашествию “этих ящеров” — так они называли мвеллретов, — только длилось все это очень недолго. Не было у гномов ни силы, ни дисциплины, чтобы сражаться организованно; да и пара наглядных примеров того, что будет с теми, кто отказывается подчиниться, произвела, надо сказать, неизгладимое впечатление на тех, кто это видел. Уже потом по приказу мвеллретов гномы построили крепость, Грань Мрака, где “эти ящеры” и засели, чтобы управлять оттуда племенами, живущими на ближайших вершинах. Шли годы, и уже весь Вороний Срез попал под власть мвеллретов. Дворфы, которые жили на юге, и племена гномов с севера и запада Восточной Земли никогда не претендовали на эти горы и в общем-то мало ими интересовались; ну а мвеллреты, как выяснилось, не собирались спускаться оттуда и нападать на кого-то еще. И только потом уже, во времена Второй Битвы Народов, поговаривали, будто мвеллреты заключили какую-то сделку с Чародеем-Владыкой и послали своих рабов-гномов служить Властелину Тьмы. Впрочем, никто бы не смог подтвердить достоверность тех слухов или хотя бы сказать, что получили мвеллреты от черного колдуна.

Ну а дальше — сразу же после того, как Шиа Омсворд нашел Меч Шаннары и уничтожил Чародея-Владыку, — среди мвеллретов неожиданно начался мор. Словно мухи, они умирали от старости и каких-то странных болезней, а детенышей появлялось на свет очень мало. Численность мвеллретов катастрофически сократилась, и — как следствие этого — они потеряли власть над племенами гномов. И вот постепенно империя ящеров в Вороньем Срезе сузилась до пределов Грани Мрака.

— А теперь, похоже, и этих последних мвеллретов прогнали обратно в болота, которые их породили, — закончил Форкер свой рассказ. — Не знаю, какая уж там у них была сила, но странники оказались сильнее. Да, пришла очередь мвеллретов стать рабами. Если, конечно, они не уйдут с гор.

— Лучше бы все они передохли! — жестко вставил Слантер.

— А они правда владеют секретами темной магии? — спросил Джайр. Форкер пожал плечами:

— Сам не видел. Думаю, вся их магия — в способности менять форму. А вообще разное про них болтают: мвеллреты, мол, повелевают стихиями — ветром и воздухом, огнем, водой и земной твердью. Быть может, какая-то доля истины в этом есть, да и то потому, что мвеллреты сумели, наверное, разобраться, как определенные вещи воздействуют на природные силы. А все эти сказки о колдовстве — обыкновенные суеверия.

Слантер что-то пробормотал себе под нос и хмуро взглянул на Джайра, словно хотел показать, что он далеко не во всем согласен с дворфом.

— Да все с тобой будет в порядке, Омсворд. Не волнуйся. — Форкер улыбнулся зловеще и многозначительно поднял бровь. — Если ему вдруг приспичит продемонстрировать тут свою магическую силу… ты и моргнуть не успеешь, как глупый мвеллрет обратится в труп мвеллрета.

И тут впереди показался свет — на этот раз очень яркий. Или он просто показался таким после сумрачных коридоров. Друзья прибавили шагу и свернули в боковой коридор, откуда и лился свет: ряд железных дверей тянулся по правой стене, и у первой же двери стояли два стражника. Хмурые дворфы встретили путешественников настороженными взглядами. Форкер коротко их приветствовал и попросил открыть дверь. Стражники переглянулись и пожали плечами.

— Возьмите свет, — проговорил один из них и протянул Форкеру лампу. — А то он все время сидит в темноте, этот ящер.

Форкер зажег лампу от фитилька той, что висела у двери, и поглядел на своих друзей.

— Открывайте, — сказал он стражникам.

Тяжелая задвижка отъехала в сторону, с протяжным похоронным стоном железная дверь распахнулась в кромешную тьму. Форкер молча шагнул туда, остальные неуверенно протолкались следом. Рассеянный луч света масляной лампы вонзился во мрак и пробежал по наваленным друг на друга корзинам, ящикам и мешкам. Дворф остановился, его спутники тоже замерли.

А за спиной с глухим скрежетом захлопнулась дверь.

Джайр с опаской огляделся. Воняло ужасно, словно здесь уже пару недель разлагался труп. В каморке царил глубокий сумрак, и только там, куда падал свет лампы, было чуть-чуть светлее.

— Ститхис? — тихо позвал Форкер.

Но в ответ — тишина. И только потом — наверное, через минуту — кто-то зашевелился в левом углу, среди мешков и корзин.

— Кто пришшел? — прошипело из тьмы.

— Форкер, — ответил дворф. — Я пришел поговорить с тобой. Радхомм должен был сообщить тебе.

— ТТТшпт! — Голос скрипел, словно железная цепь, которую тянут по камню. — Что жж, тогда говори, дворф.

Что-то заерзало там, во мраке, — что-то огромное и окутанное тьмой, как сама смерть. А потом над корзинами поднялась тень. Джайр задохнулся от отвращения. “Оставайся на месте, — предостерег его внутренний голос, — не шевелись. И молчи!"

— А-а, людишшки, — холодно пробормотала тень. — Дворф, и эльфы, и гном в придачу. Перепугались, людишшки? Ну, подойдите поближже.

— Сам вот и подойди, — огрызнулся Форкер.

— Шшш! Не люблю свет. Нужжен ссумрак! Форкер пожал плечами:

— Значит, будем стоять, где стоим.

— Сстойте, — согласился тот.

Джайр поглядел на Слантера. Лицо гнома — маска ненависти и отвращения — покрылось испариной. Он весь напрягся; казалось, еще немного — и Слантер стрелой умчится отсюда. Эдайн Элессдил тоже заметил это и встал рядом с гномом, едва ли не закрывая его собой.

— Да я в порядке! — едва слышно пробормотал Слантер, отмахнувшись рукой от темноты перед ним.

И вдруг мвеллрет шагнул вперед и остановился у самой границы света — высокая сумрачная фигура, закутанная в темный плащ, словно бы материализовалась из тьмы. Держался мвеллрет очень прямо и стоял, как все люди, на двух ногах, кривоватых и крепких. Сейчас — в полумраке и под плащом — его можно было принять за обычного человека. Но тут он протянул руки вперед, будто ощупывая воздух, и стало видно, что вместо кожи у мвеллрета — жесткая серая чешуя, а вместо ногтей — страшные когти, словно у хищного зверя. Под капюшоном — мвеллрет как раз повернулся к свету — ухмылялась змеиная морда, тоже покрытая чешуей. Он широко распахнул свою пасть, будто специально, чтобы продемонстрировать ряд острых зубов и раздвоенный узкий язычок. На тупой морде с легким шипением раздувались громадные ноздри, а выше, почти теряясь в тени капюшона, мерцали зеленые щелки-глаза.